Обычный солнечный день июля. Город наводнён приезжими. В парках, в прохладе тенистых вязов и акаций, отдыхают старики, лениво присматривая за юркими внуками. Пчелиным роем куда-то мчат автомобили. Юноши и девушки, обнявшись, торопятся на маршрутку – к морской свежести пляжей Затоки. У входа в крепость в ожидании гида толпятся группки туристов. Беззлобно переругиваются в общих дворах соседки из-за бельевой верёвки. Из открытых настежь окон тихо льётся ретро-мелодия…
Всё, как всегда. Так было и будет в этом древнем, уютном городе, что в устье Днестра. И лишь хлёсткий, как выстрел, факт перечеркивает целомудрие этого момента.
Ушёл в мир иной тот, кто связал свою жизнь с нашим полисом, кто жил его жизнью, дышал его воздухом, страдал его горестями. На 88-м году жизни умер Иван Максимович Шестаков…
***
Иван Максимович Шестаков родом их Курской области. Приехал в глубоко провинциальный Белгород-Днестровский в конце пятидесятых годов прошлого уже века. Преподавал в рыбопромышленном техникуме. Принимал активное участие в общественной жизни техникума и города. Его выступления всегда неизменно ярки и точны. Его слова понятны людям и вдохновляют их.
Вскоре Ивана Максимовича пригласили в горком партии на должность секретаря горкома. Ещё через три года Шестаков занял пост первого секретаря горкома партии.
Для тех, кто не в теме, поясню. Подобные партийные структуры занимались не только чисто идеологической работой, венец которой – утопический «коммунизм». Партия держала жёсткий контроль над исполнительными органами власти. Любой срыв плановых показателей и обязательств в народном хозяйстве расценивался, как саботаж. Помогало ли это тогда? Да. Помогло бы сие сегодня? Тоже да, но нынче иные приоритеты. И это совсем другая история…
***
Стремительная карьера не вскружила голову «первому». Шестаков понимал, что город нужно обновлять по всем позициям.
Вся промышленность Белгорода-Днестровского на то время представляла из себя полуартельные, бесперспективные объекты. Он жёстко избавился от руководителей-приспособленцев. Негласный лозунг «Тихе життя», который опутал многие предприятия, был решительно разрушен. Шестаков без устали ездит в Киев, в Москву, где до хрипоты доказывает и требует, чтобы центр обратил внимание на южный город. Он почти ночует в НИИ, в центральных проектных организациях. И вскоре его настырность и принципиальность приносят колоссальные результаты.
***
Я всего не знаю, ибо я не биограф «первого». Озвучу лишь то, что мне известно.
За четверть века работы Шестакова в городе полностью были перестроены винзавод, соко-консервный, хлебо и маслозаводы. Расширены мощности мясокомбината. Введены в строй такие производственные гиганты местного масштаба, как завод «Тира», который работал на оборонную промышленность, завод медизделий, медико-инструментальный завод, ЭЗЯБиИ, морской торговый порт. Построены новые дороги, новые школы и с полтора десятка детских садов. В связи с расширением Белгорода-Днестровского были открыты механизированные передвижные колонны (ПМК, ПК), строительные тресты и управления, созданы два крупных автопредприятия. Открыты новые кинотеатры, рестораны, кафе, магазины, библиотеки. Построены базы отдыха на побережье посёлка Затока.
Это далеко не всё.
В 1974 году был торжественно сдан первый пятиэтажный жилой дом. Практически в степи, в заброшенных виноградных садах. Там, где ныне бурлит жизнь многотысячных микрорайонов Победа, Солнечный, Южный. Помнят ли, знают ли аборигены тех районов, кто первый выстрадал через своё сердце, через сплетение нервов и тысяч выкуренных сигарет мечту о современном, новом городе? Так помните и знайте…
***
Раньше горком партии находился в неприметном старом здании, где после располагалась городская поликлиника, что по ул. Маяковского. При Шестакове было возведено новое, трехэтажное здание по ул. Ленина (ныне Михайловской). Кстати, в здании удивительным образом дружно и без тесноты соседствовали как горком, так и райком партии со своими исполнительными комитетами. Столоначальников (чиновников) было занято меньше, но толку наблюдалось значительно больше…
***
Иван Максимович был человек принципиальный, но мягкий, отзывчивый на чужое горе. Его запросто посреди улицы останавливали горожане и делились своими проблемами. Он хмурился, молча выслушивал человека, что-то помечал в потрёпанной записной книжке и обещал помочь. Обещание «первого» было тождественно присяге…
Раз или два раза в неделю Шестаков делал свои известные «обходы». Что это такое…
С утра Шестаков отправлял своего водителя заниматься техобслуживанием служебной машины, а сам пешком следовал по улицам Белгорода-Днестровского. Никто не знал заранее его маршруты. Он мог неожиданно появиться на проходной завода, в детском саду, в школе, в парикмахерской или в новом универмаге.
Это здорово напрягало руководителей структур, но срабатывало неизменно на нужный результат. Увидеть Шестакова на базаре с авоськой, или с блокнотиком около кучи мусора рядом с предприятием, или на уроке в школе, на причале в порту среди докеров, в цеху швей или на стройплощадке было также естественно, как увидеть имама в минарете.
Таким был «первый». Его знал почти каждый взрослый горожанин. Я же впервые столкнулся с Шестаковым при несколько необычных обстоятельствах…
***
Из прошлого.
1984 год. Зима. В тот год она нагрянула в город, словно загулявшая боярыня – бесцеремонно и шумно. Я только недавно приехал из своих дальних странствий по стране, после того, как отслужил в рядах вооружённых сил. Снег осадил Аккерман. Причудливые кучерганы за половину дня плотно замели дороги и тротуары, подобравшись к дверям и окнам домов.
Был поздний вечер. Я, с трудом прокладывая себе путь, брёл с работы. Снег колол глаза. Где-то, натужно завывая мотором, уже работали снегоуборочные машины. Им неуклюжей скороговоркой подкашливал экскаватор.
Одинокий человек — тёмным пятном посреди снежной завесы. Скребки заступа. Хлопья снега отлетают в стороны с тротуара. Что за чудак?
— Дядя, кто из дому выгнал в такую снеговерть, а?
Мне весело и смешно. Везде по пояс сугробов, а тут мужик, правда, крепкого покроя, бровастый, в лыжной шапочке, размеренно покрякивая, метает направо и налево, словно снопы, пласты снега.
Мужчина опёрся на заступ, внимательно посмотрел на меня, смахнул пот со лба и удивился:
— Как кто – нужда! Нужда и выгнала. Вы, понимаете ли, только гляньте, сколько намело! Надо выходить, надо убирать. Как иначе?
— Да кому это надо? Все попрятались по хатам, поздно уж…
— Сейчас подтянутся, – уверенно оборвал меня мужчина.
Последние слова — точно команда. Из соседнего дома вышла молодая пара с лопатами, дальше – ещё одна. Мужчина подмигнул мне, хохотнул и взялся за лопату:
— А я что говорил – подтянулись!
… Весной, по случаю какого-то праздника, я снова увидел это знакомое лицо – розовое, широкое, открытое, с цепким взглядом серых глаз. Был, не помню какой праздник. Мужчина о чём-то веско вещал с трибуны. Ему внимала тишина собравшихся… Мне подсказал знакомый: «Это Шестаков – наш первый секретарь горкома». Я едва не присвистнул от неожиданности. Вот тебе и «дядя»!…
Это небольшой, но характерный штрих к образу Ивана Максимовича – всегда и во всём личный пример …
***
В 1999 году Ивану Максимовичу было присвоено звание Почётного гражданина города. А за год до этого 68-летний Шестаков баллотировался на пост городского головы. Он хотел ещё раз попробовать вытащить город из цепких лап лихолетья и разрухи, которые пришли вместе с известными и, на мой взгляд, трагическими переменами в общественно-политическом обустройстве державы. Нет. Не дали. Настали новые времена, новые правила жизни, новые герои и ценности.
Я только могу представить, с какой болью и отчаянием бывший «первый» наблюдал за тем, как медленно, но с пугающей системностью всё вокруг рушится! Закрылись рыбзавод, заводы «Тира», МИЗ, мясокомбинат, маслозавод. Всё, что от них осталось, хищно разворовалось – бесстыдно и бесцеремонно. Всё, что было создано с такими усилиями и муками катилось в тартары. Что ж…
***
Вот, собственно, и всё, что я хотел вам рассказать о нашем замечательном человеке, за время работы которого взросло целое поколение горожан. О человеке бескорыстном, честном, деятельном. Достойный сын Отечества и Белого города. Достойный пример тем, кто заявляет о решимости возродить наш прекрасный край.
Вечная Вам память, Иван Максимович!
Владимир Воротнюк, специально для «Правды Аккермана»
